Она сидела на холодном бетонном полу посреди огромного помещения, брошенная и одинокая, прижимая к груди грязного игрушечного медведя. В этом помещении, которое там, наверху, мама назвала "убежищем", стоял хаос. Вокруг суетились взрослые, совершенно не обращая на нее никакого внимания. Возле стены напротив девочки в ряд лежали люди. Мужчины и женщины, разных возрастов, все окровавленные и обожженные. Пол под ними был залит кровью, в которой валялись какие-то тряпки, бинты и шприцы. Возле это ряда суетились несколько человек, переходя от одного тела к другому, сгибаясь над ними и что-то делая. Девочка не могла рассмотреть, что именно делали эти люди. Но периодически они выпрямлялись, один из них накрывал чем-нибудь лицо лежащего, и они переходили к следующему. К этой стене и лежащим людям никто не подходил.
Зато в противоположной части помещения люди, хоть потрепенные и оборванные, но живые, беспристанно ходили, кричали, плакали, ругались, что-то бормотали. Некоторые неподвижно сидели, опершись о стену убежища, с застывшими взглядами, снова и снова переживая тот кошмар наверху.
Справа от девочки были огромные металлические ворота. Вход в убежище. Как и все здесь, она попала сюда через них, на руках одного из мужчин в серой форме, которые сейчас находились у ворот. Теперь вход был закрыт. Или, судя по крикам, раздававшимся десять минут назад у ворот, запечатан. Снаружи кто-то колотил и что-то кричал, но слов было не разобрать. Открывать ворота и впускать этих людей внутрь явно никто не собирался. Мужчина в серой форме, тот самый, что принес её сюда, подошел и остановился рядом с ней. Она подняла голову. В его взгляде застыла обреченность. Девочка еще сильнее прижала медведя к себе. Мужчина погладил ее по голове, сунул руки в карманы брюк и, ссутулившись, побрел к каким-то маленьким комнаткам в дальней части убежища.
Девочка проводила его взглядом. Она не чувствовала страха или боли. Мозг просто выключил все чувства, спасая разум ребенка. Не смотря на свой возраст, она отчетливо понимала, что мир - и ее маленький, и огромный взрослый - изменился навсегда. Что теперь не будет вкусного мороженного, мультиков по выходным и новой "Барби". И никогда, никогда больше она не увидит маму. Она осталась там, наверху, и сгорела вместе со всеми, в "этом прОклятом огне", как пробормотал кто-то сзади.
А потом за спиной кто-то начал громко кричать о начале войны, об обреченности, о том, что все умрут. Один из "серых" людей, устало сидящих возле ворот, встал и быстрым шагом пошел к кричащему. Раздался звук удара, и кричащий замолчал. Девочка даже не обернулась. Да никто и не обратил внимание на эту сцену. В их - новой - жизни она не значила ничего.
Лампы под высоким потолком заморгали и погасли. Помещение погрузилось во тьму, но спустя несколько секунд включилось другое освещение - красные лампы , висящие высоко на стенах. В их свете убежище стало мрачным и пугающим. Все вокруг окрасилось в красно-черные тона, а люди стали похожими на мертвецов.
Девочка, сидящая одна, в центре помещения, сжалась в комок и еще сильнее прижала медведя к груди. Только сейчас ей стало по-настоящему страшно. И, как финал этого длинного, страшного дня, шум убежища перекрыл пронзительный детский крик.
Комментариев нет:
Отправить комментарий